15 мая 1930 году появился Циркуляр Высшего совета народного хозяйства и Объединенного государственного политического управления (наследник ЧК и предшественник НКВД – С.Л.) об использовании на производстве специалистов, осужденных за вредительство.
Так начиналась история знаменитых шарашек, в которых трудились многие советские ученые, начиная с конструкторов Королева и Туполева до биолога Тимофеева-Ресовского, ставшие гордостью мировой науки.
Циркуляр был подписан Куйбышевым и Ягодой, которые согласовали работу «вредителей в помещениях органов ОГПУ». Первая шарашка, где разрабатывали самолеты, была организована прямо в Бутырской тюрьме. Не отстали «Кресты» в Ленинграде. Шарашки были созданы по всей стране – Мурманск, Рыбинск, Суздаль, Казань, Омск, Сухуми, Касли. В шарашке в Москве в районе Марфино в бывшем здании духовной семинарии на Ботанической улице работал зэк Солженицын, описавший ее в романе «В круге первом». «Инженеров гнали в шарашки косяками», - наблюдение Солженицына.
Сегодня ясно, что шарашки – экономическое ноу-хау Сталина. Важный вопрос – был ли этот менеджерский ход эффективным или к той же цели можно было прийти проще? Веками правители создавали для ученых привилегированные условия для того, чтобы свободный дух воспарил к высоким открытиям. Философы считали, что лучшее условие для расцвета науки – просвещенный и щедрый монарх.
В шарашках свободу заменили принуждением и страхом. Результат удивительный – множество образцов авиационной техники и стрелкового оружия создано в подневольных лабораториях. Авиаконструкторы Петляков, Поликарпов, Бартини, именами которых названы знаменитые самолеты – тоже обитатели шарашек. А еще яркие достижения в химии, биологии, радиосвязи…
Россия хочет совершить технологический рывок, ибо в других условиях это вновь стало вопросом выживания страны. Реанимировать мобилизационную экономику, воссоздать шарашки, пусть помягче? Парадокс истории в том, что ученые, которые жили, как на Лобном месте, сумели сохранить состояние внутренней свободы, необходимой для творчества, и создали столь мощный задел, что страна кормится им поныне. Невозможно понять, как великие Туполев и Королев сидели в тюрьме и одновременно получали ордена, а у Курчатова после разносов у Берии тряслись руки, но трудились они самозабвенно, отодвинув обиды и амбиции. «Ни слава, ни деньги никому не грозят. Так создано многое в нашей науке. В этом основная идея шарашек», - писал Солженицыны.
Парадокс еще и в том, что когда сумрак рассеялся, интеллектуальная удаль померкла, наука пошла на убыль, оказалась ненужной для министров с дипломами МВА из иностранных университетов. Какой же вывод? Уверен, чтобы ученые хорошо работали, не надо сажать их за колючую проволоку. Не верю, что вдохновение может нисходить на человека из-под кнута. Слова Сталина «Если одна половина ученых сидит, то вторая работает лучше» - не более чем исторический анекдот.
Чтобы наука приносила плоды, она должна быть востребована. Если наука нужна для декорации, никакие почести не дадут результата. Увлеченный ученый сам себя может заточить добровольно, как отшельник, отказываясь от земных удовольствий. «Зачем мне зарплата, если я могу заниматься наукой?» - восклицал герой фильма «Девять дней одного года. Именно в этом алгоритм успеха шарашек, вовсе не в колючей проволоке.
Со временем шарашки превратились в «почтовые ящики», многие живы поныне. Рожденные циркуляром ВСХН и ОГПУ институты носят странные имена, чтобы шпионы не догадались. Например, в Москве есть два НИИ автоматики, которые относятся к разным ведомствам. Вот и гадайте, где придумали первые спецтелефоны для руководителей СССР и создали «ядерный чемоданчик»?
Свежие комментарии