Генетики изучили ДНК московских тополей и поняли, как избавить город от летнего пуха.
Внутренней составляющей наших тополей озаботились в Институте молекулярной биологии им. Энгельгардта, где решили выяснить, насколько разнообразны они по генотипу. Не секрет, что большинство растущих сейчас в Москве тополей либо были высажены, либо являются потомками деревьев, укорененных еще в 1960-е.
— Это дерево может свободно скрещиваться в природе: скажем, растут рядом два разных вида, скрестились — получился межвидовой гибрид. И было известно, что в Москве растут в основном как раз такие гибриды, — рассказывает Наталья Мельникова, старший научный сотрудник института. — Но не совсем понятно было, от кого они все произошли — потомки ли это деревьев одинаковых видов, или что-то более разноплановое. Мы взяли выборку растений из разных частей города и посмотрели, что собой представляет у них определенный участок ДНК. Оказалось, что тополя у нас ну очень разные! Даже те, которые сажали в одно время в одном месте (скажем, вдоль пешеходной дорожки), совершенно друг от друга отличаются. То есть, скорее всего, уже в питомниках использовали семена очень разнообразные по генотипу.
Потому что крайне неправильно взять одно растение, размножить его вегетативно, как делают сейчас некоторые коммерсанты от озеленения, и выпустить эти клоны в посадку. Ведь чем более разнообразна популяция, тем она адаптивнее, устойчивее к неблагоприятным воздействиям — новым болезням, новым видам загрязнения и т.д.
И это, по словам биолога, еще сильнее выделяет тополь среди других столичных деревьев: — Тополь — пожалуй, самый лучший зеленый «пылесос», который только можно высадить в Москве. За счет больших и клейких листьев он хорошо собирают пыль (соответственно, она либо опадает с листьями, либо смывается дождем и попадает в землю, а не в атмосферу), выделяет много кислорода, крайне неприхотлив и быстро растет.
И по этим характеристикам с ними не сравнится ни одно московское дерево. Понятно, что тополя не стоит сажать активно в парках, но вот вдоль дорог, для изоляции домов от неблагоприятных воздействий, возле свалок (или на их месте) они крайне полезны.
Причем даже извечный назойливый враг москвичей — тополиный пух — можно победить.
— Все знают, что «пушат» женские особи тополя, но до 5–8 лет, пока дерево не начало цвести, понять его пол визуально никак невозможно. А вот генетически — легко. Поэтому наука тут может оказать городу неоценимую помощь. Тополь — дерево быстрорастущее, но не очень долговечное. Через 40–50 лет начинает стареть, поддаваться ветрам. Поэтому целесообразно постепенно заменять «старичков» на генетически проверенных «юношей». Причем выявлять не только их пол, но и генное разнообразие, то есть высаживать то, что будет крайне адаптивно и сохранит замечательный полиморфизм тополиной популяции Москвы.
КСТАТИ
— Лучший «пылесос» тополь бальзамический, самый распространенный вид в Москве. Выделяет кислорода как 10 берез, 7 елей, 4 сосны или 3 липы. За год вытягивает из воздуха 40 кг пыли и сажи.
— Выделяют фитонциды листья тополя, благодаря чему они дезинфицируют воздух.
— Для лечения используют почки тополя черного, они же входят в состав знаменитого «Рижского бальзама».
Свежие комментарии